Cogito, ergo sum.
Вычитывала я конкурсные работы и на голубом глазу придралась к тому, что в одном рассказе трижды практически одними и теми же словами говорилось о родителях, потерявших детей. Штампованная такая фразочка о том, как за один день моложавый, уверенный в себе человек превращается в старика, которого трудно узнать. Разумеется, я на это указала, автор согласился и честно исправил, а я подумала и поняла, что неправильно придралась. Штампы потому и штампы, что они изначальтно правдивы. И трое отцов, неожиданно и страшно потерявших сыновей, имеют все шансы постареть в одну ночь и стать трудно узнаваемыми вне зависимости от того, что скажут те, кто будет о них почитывать за чашечкой кофе, зубоскаля на предмет банальности.
А со штампами а ля Станюкович о поседевших за несколько часов капитанах я водку пьянствовала. И было их (штампа) четыре человека. И ситуации тоже были банальными – подлодки не могли всплыть, при этом команда думала, что так и надо, а командир искал выход. И находил. И всплывал. И все оставались живы. Какой банальный сюжет, только кто в неполный тридцатник, кто в «слегка за», рыжий, блондин и двое русых стали сивыми. И как один подводник, которому повезло, столкнулся в госпитале со схватившим чуть большую дозу товарищем, я тоже видела. И не узнал. Первый казался младше второго на поколение, а был старше на два года.
А как заштампованы первые любови и первые разочарования! Да мало ли такого… типового, так что, не видеть этого или подхихикивать? Оно, конечно, можно, только это тоже штамп. Штамп стадности и моды. Был штамп «не скрывать слез», были штамп « не выказывать своих чувств», сейчас штамп «над всем стебаться». Стадность, она с одной стороны выводит из-под удара и облегчает житие, а с другой его же обедняет. А шаг вперед делают те, кто выбирается своей колеей и не зарыдает, когда все рыдают, и не хихикает, когда все хихикают. Не потому что он «не так, как все» (антистадность ради антистадности тоже стадность, причем одна из наиболее идиотских. О как сказанула! ), а потому что он в этот момент обо «всех» не вспоминает, а говорит и думает, как дышит.
Короче, извинилась я перед автором и посоветовала не шарахаться от штампов, а подчеркнуть их. Благо герой с его жизненным опытом вполне может сделать вывод, что потерявшие детей родители слишком часто стареют в считанные часы…
А со штампами а ля Станюкович о поседевших за несколько часов капитанах я водку пьянствовала. И было их (штампа) четыре человека. И ситуации тоже были банальными – подлодки не могли всплыть, при этом команда думала, что так и надо, а командир искал выход. И находил. И всплывал. И все оставались живы. Какой банальный сюжет, только кто в неполный тридцатник, кто в «слегка за», рыжий, блондин и двое русых стали сивыми. И как один подводник, которому повезло, столкнулся в госпитале со схватившим чуть большую дозу товарищем, я тоже видела. И не узнал. Первый казался младше второго на поколение, а был старше на два года.
А как заштампованы первые любови и первые разочарования! Да мало ли такого… типового, так что, не видеть этого или подхихикивать? Оно, конечно, можно, только это тоже штамп. Штамп стадности и моды. Был штамп «не скрывать слез», были штамп « не выказывать своих чувств», сейчас штамп «над всем стебаться». Стадность, она с одной стороны выводит из-под удара и облегчает житие, а с другой его же обедняет. А шаг вперед делают те, кто выбирается своей колеей и не зарыдает, когда все рыдают, и не хихикает, когда все хихикают. Не потому что он «не так, как все» (антистадность ради антистадности тоже стадность, причем одна из наиболее идиотских. О как сказанула! ), а потому что он в этот момент обо «всех» не вспоминает, а говорит и думает, как дышит.
Короче, извинилась я перед автором и посоветовала не шарахаться от штампов, а подчеркнуть их. Благо герой с его жизненным опытом вполне может сделать вывод, что потерявшие детей родители слишком часто стареют в считанные часы…
