Эту жуткую историю я рассказывала на старом дайри пару лет назад, а сейчас она отчего-то вновь всплыла из глубин, да и читателей теперь явно больше. Так что вот вам мемуар.
читать дальше
В своей жизни я написала только два сонета. Один в КнК-2. За него меня обвинили в плагиате некие знатоки русской поэзии, авторитетно заявив, что помещать в книгу без ссылки ВСЕМ ИЗВЕСТНЫЙ юношеский сонет Гумилева - хамство и свинство. Всем известный сонет пообещали найти в книге и предъявить. До сих пор предъявляют.
Со вторым было еще страшнее. Когда я моложе и лучше качеством была, среди моих многочисленных знакомых вращался некто Утюгов. Был он высок, но не строен, светловолос, но не зеленоглаз, и очень-очень романтичен. Утюгов писал сонеты. Много сонетов, венки сонетов. И тащил их мне для прочтения и обсуждения. Сонеты были сделаны в полном соответствии со стандартом: размер, рифма, даже смысл - все на месте, но как же их было МНОГО, и как же они не сочетались со светлым образом Утюгова. Я терпела и читала, читала и терпела, но однажды в процессе чтения уже двойного венка сонетов из-за моего левого плеча высунулся некто и продиктовал мне собственный сонет. Вот он:
Гнедая жаба с нежными ушами
Предстала перед дядькой на рассвете,
Когда прочел он в утренней газете,
Что все надежды съедены мышами.
И дядька с криком выбежал из дому,
Поймал за хвост неспешную собаку
И, дав пинка вдруг свистнувшему раку,
Помчался, мерзко прыгая, к парому.
В то утро где-то звонко хрюкал филин,
В консервной банке ластились кефали,
И огурцы куда-то уходили,
За ними гнался пень на самосвале
Сосиски в небе нехотя парили,
И ничего клопы не понимали...
Утюгов прочел мой сонет, решил, что я над ним издеваюсь, гордо сказал: "Теперь я понимаю, как ты относишься ко мне и к поэзии". И навсегда ушел из моей жизни. А сонет остался...
