Маленькая трагедия (С) Маркиз

[Corona-del-Norte]

Эпиграф:
Да, гений и спиртное несовместны.

В коридоре перед дверью в комнату Рокэ Алвы стоит Ричард Окделл. Думает.

Ричард Окделл
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет и выше. Для меня
Так это ясно, как две закорючки.
Родился я в задрипанном Надоре;
Ребенком будучи, когда частенько мать
Все вспоминала наших славных предков,
Я слушал и заслушивался - слезы
Невольные и сладкие текли.


Отверг я рано праздные забавы,
Что были недоступны из-за денег,
Которых вечно нет у патриотов.
От них отрекся я, хотя в Лаик
Последовал спокойно. Пусть клоака,
И там ведь были люди: Катершванцы,
Салина, вот, и парочка других.
И счастья нам не портил Арамона,
Хотя пытался. Там преодолел
Я ранние невзгоды. Но судьба
Была ко мне жестока. Присягнул я
Гонителю свободы и убийце
Родимого отца. Какая горесть,
Лукавым змеем сердце мне терзала!
И кое-что порой шептала совесть,
Но я ее спокойно усмирил
И алгеброй гармонию проверил.
А время шло. И зла одно крыло,
Которое мне было сюзереном,
Меня пыталось золотом купить.
Но я был стоек, и дерзнул тогда я,
В науке чести сильно искушенный,
Страстям предаться, ласкам куртизанок.
Я стал играть, хоть это строго в тайне,
Но горе мне - отца фамильный перстень
В игре залогом отдан неразумно.
И снова мне пришлось на волю зла
Отдаться, жизнь свою ему доверив.
И только лишь мой старый мудрый Штанцлер
Да бедная Святая Катарина
Меня спасли от участи постыдной.
Я помню ветвь акации, что пальцы
Ее терзали, выход дав смятенью.
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слез вдохновенья,
Я вспоминал, а после к Марианне
Являлся, чтоб открыть там новы тайны
(Глубокие пленительные тайны,
Особенно в районе декольте).
А после слушал песни под гитару.
Томительные странные напевы,
Что мне терзали душу, как вино
Мою терзало печень. Но сомненья
Меня тогда слегка крылом задели.
Не бросил ли я все, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за Алвой.
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Но я был счастлив: наслаждаясь мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Соратников в искусстве боевом.
Нет! Никогда я зависти не знал,
И да, я не завидовал, что Рокэ
Уже с лет юных в битвах был прославлен.
Кто скажет, чтобы Окделл гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Лишь только враг, который не знаком
Любви горящей, самоотверженья,
Которые нам свойственны в веках.
Да, я был строго верен сузерену,
И вот внезапно я застал его
С моей звездою, бледным гиацинтом.
О, зря я не внимал рассказам друга
Об этом зле в обличье человека!
О, как глумился он над Катариной,
И грудь ее попутно оскорбляя,
Ее из списков, что Дорак составил,
Убрать он не просил… Каков мерзавец!
Недаром у него рука поднЯлась
На мирного святого Онорэ…
О, мой отец! Меня ты, верно, видишь,
А потому поступок мой одобришь.
Ведь не смешно, когда пиит негодный
Бесчестит зло творенье Дидериха,
Мне не смешно, когда фигляром пьяным
Невинность предается поруганью.

Решительно входит в комнату.

Рокэ Алва
Стряслось что нынче, юноша? Неужто
Еще святого вы тайком под лавкой
Решили спрятать? Прячьте на здоровье.

Ричард Окделл
Нет-нет.

Рокэ Алва
Тогда, скажи, еще чего?
Дуэль ли ты затеял с Валентином,
Иль понял вдруг, что добрый Август Штанцлер
Шпион и лгун?

Ричард Окделл
Оскорбленно
Да нет же! Вовсе нет.

Рокэ Алва.
Тогда в чем дело? Я не в духе ныне.
Налей уж мне вина, раз заявился.

Ричард Окделл
Подходит к кувшину
Нет! Не могу противиться я дольше
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить - не то мы все погибли,
Мы все, отчизны нашей патриоты,
Проверенные честью Люди Чести,
Наследники Великого Алана.
Не я один с моей глухою славой...
Что пользы, если Алва будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли еще он тем Талиг?
Да если так, какая в этом польза!
Страна падет опять, как он исчезнет:
Наследника нам не оставит он.
Что проку в нем? Ну выиграл сражений,
Ну усмирил врагов, но он мерзавец!
Служил режиму, крови и Оллару.
Пусть он умрет. Что песни под гитару
На языке гортанном и нездешнем?
Он хочет смерти, он ее получит.

В волнении крутит на пальце перстень

Вот яд сильнейший в перстне Иноходца,
Его учитель дал на благо дела.
Но как же трудно мне с врагом беспечным
В кувшин вина смерть жгучую добавить.
Рука дрожит, и я хотя не трус,
Хотя обиду чувствую глубоко,
Хоть мало жизнь люблю, я все же медлю.
Но как же Август? Как же Катарина?
И как же справедливость? Так неужто
Имею право я сейчас на совесть,
Коль под угрозой чистота и честь?
Нет, я смогу. Я справлюсь. Все - пора!
Заветный дар, спасение невинных,
Переходи сегодня в чашу дружбы.
Но все-таки мне следует спросить,
Узнать святую правду напоследок.

Обращается к Рокэ Алве
Как умер мой отец?

Рокэ Алва
Довольно быстро.

Ричард Окделл
Озадаченно
Как?

Рокэ Алва
Линия, увы, не благоволит
К беседам содержательным и долгим.
Я был быстрее. Ты хотел еще
Чего спросить. Раз нет, сиди и слушай.
И я был молод, и ретив, и глуп.
Почти как ты сегодня. И тогда
Бессонница моя меня томила,
И в голову мне часто лезли мысли
О смерти и о прочих безобразьях,
И под луною я стихи писал.
Я — одинокий ворон в бездне света…
И многое еще в подобном роде.
Какую только чушь не сочинишь,
Когда тебе пятнадцать. Сам ли пишешь?

Ричард Окделл
Нет, не пишу.

Рокэ Алва
И правильно. Не надо
Зазря бумагу портить, и чернила
Жалеть полезно. Ты вот лучше выпей
Со мной на пару…

Ричард Окделл
Радостно
Вот оно, спасенье.

Быстро наполняет кубок.
Так будет лучше всем. И Катарине…

Рокэ Алва
Уже налили? Так за что нам выпить?
За честь и дружбу? Это, право, скучно.
Иль за любовь? Но я в нее не верю…
Отечество? Но за него не пьют,
А умирают. Выпью-ка за жизнь.
А ты за что?

Ричард Окделл
Смотрит, как Алва залпом допивает отравленное вино.
Я пью за справедливость!

Рокэ Алва
Нет, ты не пьешь. Поставь бокал на место.
Трагедии сегодня здесь не будет.
А Окделлы еще раз доказали,
Что славятся отменным интеллектом
И слушают различных негодяев.

Ричард Окделл
Упрямо наклонив голову
Я сам. Я яд достал.

Рокэ Алва
Уж помолчите.
А с благородным седовласым старцем
Поговорю я позже. И все это
Совсем в иной трагедии читайте.
(С)