У мира ломается голос.Вараста — холодный ветер,
простуженный резкий говор
о том и об этом свете —
как алое стало белым,
как белое почернело,
и чёрною стала Башня,
а птица осталась белой.
Вараста — колючей охрой
цепляется за ресницы.
Допеть, долететь — но голос
и крылья не служат птице...
Ломается голос мира,
звучат по-другому песни.
Не мучь, я устал от веры,
что будет конец чудесней...
Что боль не коснётся сердца,
что горю нас не настигнуть.
Тут Зимний Излом случится,
а сломанному — погибнуть.
Сакацичитать дальшеНе очнуться от пыли дорожной,
тёплый вечер и чёрные ели...
У травы на обочине имя —
словно детское, из колыбели -
где и горечь, и сладость едины:
Ан-чи-я — тебя ветер качает,
в темноте твоё имя как будто
этот мир без конца повторяет.
Мягко стелет, поёт на закате
о дорожной пыли приворотной.
Горько знать, что иного не будет,
и качаться травинкой бессчётной.
Звёзды падают — ветер сзывает
их за дальние тёмные горы.
— Сладко, Ан-чи-я, ждать бесконечно?
— Спи.
— Нескоро?...
— Нескоро-нескоро.
Колыбельнаячитать дальшеОсень, дождь над липами,
жёлтыми и тихими,
ландыши поникшие -
не видать земли...
Ничего не надобно,
ни о чём не прошено,
и следы Создателя
мраком заросли.
Бусина качается
на паучьей ниточке,
в капле отражается
мир наоборот...
Бусина качается,
жёлтая, холодная...
и в ладонь Создателя
каплей упадёт.
Осень, дождь и сумерки,
светлые, последние.
Утром лужи чёрные
обметает лёд.
Далеко в неведомом
Бог идёт по ниточке.
Ожерелью новые
бусины несёт.И новые рисунки.