воскресенье, 20 декабря 2009
Вот ведь... анакс!
– Господа, – поднял руку сюзерен, – нам предстоят не самые приятные полчаса, но это святилище, помнящее первых императоров Талигойи, должно быть очищено от скверны. Костям узурпатора и блудницы здесь не место. читать дальшеВ день Весеннего Излома под этими сводами упокоится Алан Окделл. Алан Святой, эорий, отомстивший за своего владыку.
Повелители Скал всегда были верны Раканам. Другие предавали, колебались, отступали, но верность Окделлов была надежна, как сами скалы. Ричард, герцог Окделл, подойди ко мне!
... Это было как во сне: горящие факелы, взволнованные лица, тяжесть шпаги на боку. Ричард Окделл шел к своему сюзерену, и рядом с ним незримо шли его отец, дед, прадед. Здесь, в древнем храме, замыкался Круг, уходили в прошлое поражения, рассыпались прахом обиды. Повелитель Скал преклонил колено перед своим королем, но Альдо Ракан рывком поднял юношу и крепко обнял:
– Да свершится высшая справедливость. Мы не мстим, мы воздаем по заслугам. Да пребудет в смерти и посмертии с каждым то, что он заслужил. Так и будет!
– Так и будет, – повторили губы Ричарда, – так и будет...
3
Присланные Айнсмеллером рабочие ломали решетку. Кувалды вразнобой били по стонущему железу, разбивая вплетенные в побеги дикого винограда буквы «О» и «Ф», а Повелителю Молний сквозь плачущий звон слышался неровный конский цокот.
Широкоплечий здоровяк с размаху ударил по бронзовому перекрестью и не рассчитал. Кувалда прошла сквозь почти невесомую паутинку и врезалась в алтарные врата. Хлынул разноцветный стеклянный дождь, разлетевшиеся брызги-осколки впились в лицо, руки, шею разрушителя, и он с воем свалился на мгновенно покрасневший пол, сбив мраморную вазу. Отвратительно запахло гнилой водой и еще чем-то сладковатым и тошнотворным, зеленая жижа растекалась, мешалась с кровью и иссохшими лепестками, подступала к самым ногам.
Робер отшатнулся, медлительный цокот стал отчетливей, алый, прозрачный лепесток полоснул по руке незадачливого гимнета, еще один, бледно-розовый, впился в щеку барону Краклу, только что отпустившему изящнейшую шутку на предмет святости Октавии. Стонущего барона увели под руки, рабочего пришлось уносить, кровь из располосованной шеи била фонтаном, заливая не успевших отскочить эориев и ординаров. Кто-то тихо ахнул. Робер покосился на Альдо: сюзерен стоял, сжав губы и глядя прямо перед собой, словно ничего не случилось. Так вышло, что они с Айнсмеллером оглянулись одновременно, лицо красавца-вешателя было вдохновенным, словно у менестреля или художника, тонкие ноздри раздувались, глаза блестели.
– Ваше Величество, – цивильный комендант часто и неровно дышал, – прикажете продолжать?
– Продолжайте!
Треснул витой штырь, погнутая плоская корона отвалилась от виноградной плети и со звоном упала по ту сторону изувеченной ограды. Из правой створки выбили вензель, левая оказалась крепче. Рабочие старались, как могли, бронзовые ветви гнулись, принимали еще более причудливые очертания, но не ломались. Сладковатый гнилостный запах становился все сильнее. Странно, ведь опрокинули лишь одну вазу.
Дуглас Темплтон зажал рот рукой и начал проталкиваться к выходу, его примеру последовал старик-кавалерист. Свет факелов больше не казался золотым, багровые отблески сплетались с ядовитой трясинной зеленью, кровь на полу смешалась с талой водой...
-
-
20.12.2009 в 14:18-
-
20.12.2009 в 21:04