Cogito, ergo sum.
Я не знаю, зачем этот человек скачет за мной десять днейзвонит мне уже лет пятнадцать (последний раз мы виделись году, эдак, в 1995. Видимо я для него сферический конь в вакууме воплощение того, что он должен со своего дивана победить. Он звонит в День Защитника Отечества и в день рождения Сталина, 22 июня и 11 сентября, по поводу войны в Осетии и избрания нового патриарха. Звонит, чтобы поспорить, заранее "зная" и не разделяя мое мнение, хотя куда удобнее для этой цели пользоваться интернетом: там и быстрота реакции не обязательна и противник сферичнее, ан нет. Звонит. Вот и сегодня все та же собака, все тот же поп, все тот же Карфаген... И не стоило б оно упоминания, если б оный господин в очередной раз не показал, что Юпитеров и быков люди данного разлива судят не по делам их, но по официальному (для тусовки) статусу. Процитировала я по ходу дела читать дальше . Собеседник немедленно впиявился в данные строки и раздраконил их в пух и прах. Со знанием дела так раздраконил, с сознанием собственной высокодуховности и высоколитературности. Когда я назвала источник, повесил трубку. Как же знакомо...
А послать?..
Существует широкий диапазон вариантов: начиная от "извините, мне сейчас некогда разговаривать" и кончая "ну ты, козёл - будешь ещё приставать, позвоню в ментовку".
Хотя, конечно, со стороны критиковать просто...
Цитата совершенно не помню чья (Пастернак?), но видно же сразу, что хорошая...
По тексту как бы очевидно, что он слился именно из-за внезапного осознания, что наезжал на свою же собственную икону.
Левые в целом более неграмотны и к искусству глухи - ровно вчера у меня на форуме один дипломированный философ родил перл: "...антикультура в лице Владимира Сорокина в России и, например, Джеймса Джойса, автора романа «Улисс», в Америке..." - но и правые зачастую хороши.
Я правильно понял, что предлагается драконить память человека не потому, что он плох, а просто чтобы ущемить других людей?
Во-вторых, человек-таки оказался действительно плох. И весьма.
В-третьих, это как раз тот случай, когда автор (поэт, писатель, художник, режиссер) перешёл-таки грань, после которой "отделять его творения от него самого" становится невозможно. Сделал он это своим прославлением Басаева. Еще можно быть как-то "списать" его крайне мутную (и это ещё мягко сказано) "военную" биографию; не забудем при этом, что истинную-то известность принесли БШО именно "Сережки с Малой БронноЙ". Но открытое принятие стороны врагов России -- это всё, это конец и аллес капут.
Ну вот так звучит гораздо понятнее. Не знаю, правда, что "крайне мутное" было в военной биографии (и почему в кавычках?) Окуджавы: запись в добровольцы, долгий запасной полк, недолгий фронт и ранение – вещи, конечно, не самые героические, но определения "мутный" и кавычек, по-моему, не заслуживающие.
Теперь что касается слов про Басаева. Неправ он там был абсолютно, ужасающе не прав. Но вот прославления в них я не вижу. Горечь, непонимание, ужас перед шедшей стрельбой – это всё есть. Надежда, что стрельба прекратилась – тоже есть (это сейчас мы знаем, что это было не так). Оправдание там есть, "это печально и трагично, но война трагичнее, чем этот поступок". Сказанное сказано. Но это не прославление. "Но я думаю, что когда-нибудь ему поставят большой памятник" – в моём понимании, это не переводится словами "Окуджава призывает поставить памятник Басаеву". Это уже тоже передёрг.
А идея, что кого-то нужно драконить по той заявленной причине, что кто-то другой, кто бы он ни был, использует его как знамя, мне по-прежнему крайне не нравится.
(NB: кстати, что касается Окуджавы, особенного использования не замечал).
О, нет. Тот был еще в СССР, и у того хватило здравого смысла исчезнуть, а этот периодически трубку вешает, когда ответить нечего, а потом возвращается. Ибо у него не сердечный интерес, но желание отстоять идеЯлы, а компьютер не держит и в Сеть не ходит. А как идеЯлы отстаивать без сферического коня? Так что позвонит. Однозначно. Но реакция в самом деле типовая - ругать и хвалить в соответствии с тем, свящнная ли перед ним корова или же тот самый бык, которому ничего не позволено.